(25.11.1956 — 18.03.1975 гг.)

Нина родилась в Елатьме. Там работали ее родители в школе. Она очень любила этот поселок и после того, как они вместе с семьей переехали в Рязань, часто возвращалась туда, а позже посвятила ей много своих стихов.

У девушки были проблемы со здоровьем, ей пришлось ампутировать глаз, ради того, чтобы девочка не ослепла. После этого словно наступила черная полоса: операция и осложнение на легкие. Но девушка не унывала, она постоянно боролась за здоровье и жизнь

Самую страстную любовь Нина отдавала литературе.

Пришлось бы долго перечислять авторов любимых ею произведений – Пушкин, Лермонтов, Чехов, Есенин …

  Писать стихи она начала с десяти лет. Взрослые порою шутя, порою всерьёз прочили ей блестящее поэтическое будущее, но Нина не обольщалась. Десятиклассницей она записала в своём дневнике: «Я себе представляю, что такое поэзия. Это – душевная каторга, на которую сумасшедшие одиночки идут добровольно. Более того, в этих муках адовых они видят высочайшее счастье и весь смысл жизни …». Но понимание всей огромности и значимости труда к ней пришло намного раньше.

  В четырнадцать лет, подражая полюбившемуся ей герою одной подростковой книги, который поставил своей целью: «Я буду гением», Нина, выведя собственную теорию: «Требовательность к себе – начало гениальности», начинает строить, формировать себя как поэта. По крайне мере, в её планах самовоспитания – «работать над стихами каждый день». Да она и жить бы не смогла без этой сладкой муки стихотворчества.

  Долгое время не находила взрослого друга-советчика. Давала читать свои стихи учителям, те хвалили – и только.

  Осенью семьдесят первого (это был восьмой класс) не без колебаний послала два стихотворения на Всесоюзное радио, в передачу «Ровесник». Отправила словно бы в никуда, как-то не верилось, что за музыкой, голосами в эфире стоят живые, конкретные люди … И вдруг через месяц с небольшим, 4 ноября, строки, над которыми она так долго мучилась на всю страну! В стихотворении «Размышление к 4 ноября 1971 года», Нина пишет, обращаясь к Музе: 

Дорогая, прости многословье!
Нет вопроса: «Быть иль не быть?
Безответною даже любовью
Буду рада тебя я любить.

           Весною следующего, 1972 года, Нина пришла на занятия при Дворце культуры профсоюзов литобъединения, руководимого в то время поэтом Анатолием Сениным. В объединении приходили люди разных возрастов, но перед лицом поэзии были все равными. В первый же вечер Нина читала свои стихи, самые лучшие, те, которые уже как бы прошли испытание временем … Ей аплодировали больше всех.

  «Может быть, это всё пустое, — записывает Нина в дневнике, — но где-то в самой глубине моей души живёт вера в моё поэтическое призвание. Живёт, и никакими силами я её оттуда не выгоню. И если я отвернусь от неё, то до конца своей жизни буду мучиться, буду чувствовать себя виноватой перед стихами, которые так и не были написаны».

  Общее, туманное желание «стать поэтом» выливается в конкретное — поступить в московский литературный институт, как ей советовали в редакции «Ровесников», где Нина побывала в летние перед десятым классом каникулы.

Родители не советовали, предпочитая, например, чтобы она училась на литфаке пединститута, тем более, что в Литературный институт в то время принимали только с рабочим стажем. Но Нина, которую в виде исключения обещали допустить до вступительных экзаменов без всякого стажа, и слышать ни о чём другом не хотела.

  Однако в Литературный институт поступить не удалось, хотя и прошла творческий конкурс, — помешало отсутствие трудового стажа, и до экзаменов её не допустили. Не помогли хлопоты и тех членов приёмной комиссии, которые прислали ей вызов.

  В Москве Нина познакомилась с девушкой, приехавшей с КамАЗа, Всесоюзной ударной комсомольской стройки. Та тоже потерпела неудачу при поступлении в Литературный. «Поехали к нам, — предложила она Нине, — у нас многие пишут, есть и своё литобъединение».

  Может не сразу, но Ниной эта мысль овладела. Родители, разумеется, пришли в ужас. Но она, как всегда, поступила по-своему: едва достигнув совершеннолетия (25 ноября), Нина в самом конце 1974 года уезжает в Набережные Челны.

  Оттуда стала домой писать письма, в которых не было ни тени уныния и разочарования. Там, работая на стройке, продолжала писать стихи, одно из них – «Эти девочки…» — явно выбивается из приятной тогда «ударно-комсомольской» риторики, но соответствует главному жизненному   принципу Нины – быть во всём правдивой.

  И ещё девушка продолжала готовиться в вуз, но теперь к ней приходит мысль, что поступать лучше на философский факультет МГУ: «Он даст мне отличное общее образование, как раз по моему характеру и складу ума, в литературе мне это только поможет …» Такие были планы …

  Но 18 марта 1975 года Нина погибла: разбилась, упав с большой высоты. Из-за весенней распутицы, прервавшей связь с Набережными Челнами, Нинины друзья – поэты предложили родителям похоронить её в Елабуге, там, где покоится прах Марины Цветаевой. Но Нину всё-таки привезли в Рязань, и на Сысоевском кладбище, недалеко от входа, вырос небольшой могильный холм…

  Так кончилась короткая, но необыкновенная по своему высокому нравственному напряжению жизнь.